Про те, як стоматологи-волонтери лікують військових на Донбасі, чому здорові зуби важливі для бійця, і чи вирішується ця проблема в українській армії, у другій частині інтерв'ю ONLINE.UA розповів один із засновників проекту "Укроп-Дентал", лікар Ігор Ященко.
Першу частину інтерв'ю
тут: Ахметов знову стає царем і богом на Донбасі, і це по нас ще вистрілить - лікар з АТО
- Давайте о вашей непосредственной миссии поговорим. Когда, как и почему вы решили заниматься предоставлением стоматологической помощи военным в АТО? Вы же жили себе, работали до войны, все было нормально…
- Вот ключевое: до войны. Пришла война - и надо было что-то делать. Я понимаю, что, наверное, я не самый лучший кандидат на мобилизацию. Когда-то я был офицером связи. Сегодня вся связь - такая, как этот мобильный телефон. А я еще учил то, что ездило на трех машинах. Так какой из меня связист?
Но есть что-то, в чем я разбираюсь. Сначала мы просто начали волонтерством заниматься. Как все нормальные люди. Помогали, чем могли.
- Это уже с началом войны или еще во времена Майдана?
- Еще с Майдана. И поскольку мой бизнес связан с медициной, то из общих потребностей в брониках, в берцах, лекарствах, скотче и так далее начали выбирать то, что касалось медицины. Потому что в этой сфере у меня есть знакомые, есть, к кому обратиться за лекарствами…
И мы начали брать на себя больше медицинские заказы. Рассылать и развозить нужные лекарства по госпиталям и медслужбам в зоне боевых действий.
Игорь Ященко и его рабочее место. Фото Лилии Рагуцкой
А потом на нас начали выходить военные медики, начмеды. И я заметил, что чаще всего просили лекарства именно для снятия зубной боли. Помню, сидели мы как-то, анализировали – и я еще говорил: смотри, в этом месяце этих препаратов обезболивающих надо почти в два раза больше, чем в предыдущем. А врачи-стоматологи, друзья, коллеги и говорят: а чего ты хотел? Похолодало, пошли обострения. Это нормальный процесс. Так и должно быть.
Ну, хорошо. Обострения. А почему же никто не заказывает стоматологические материалы? Кто это лечит? Мы ведь только последствия снимаем. Причину-то никто не устраняет. С этим надо что-то делать.
Читайте также: На Донбассе боятся сказать одно слово про Путина, но уже готовы к "Слава Украине!" - врач из АТО
И мы решили делать. Посмотрели, кто в нашем родном Запорожье есть из военных. Это 55 бригада, артиллеристы. Поехали мы к ним. Спрашиваем: "Есть у вас стоматолог?" - "Есть". - "Клево, а чем он работает?" - "А ничем. У нас нет стоматкабинета. Стоматолог в штате есть – а оборудованного кабинета нету".
- А чем же этот стоматолог занимается? Пасьянсы раскладывает?
- Ну почему? В армии полно работы! Он назначает таблетки. Он ездит на стрельбища как санитар - стоит, смотрит. Полно работы. Можно заборы красить, что угодно.
- Отлично…
- Мы нашли возможность, собрали какое-то б/у оборудование, кое-что подкупили - и поставили им стоматологический кабинет. Прямо в части. Клево! У стоматолога появился свой кабинет - бери и работай. Похлопали все вместе в ладоши, сфоткались для Фейсбука. Вау, какие мы крутые - ничего не было, а мы - бац! - и сделали. Что там у нас дальше? Госпиталь в Запорожье есть. Приехали туда, а там - капец. Начали им еще делать стоматологический кабинет…
Поначалу мы работали только на 55-ю. Это были первые военные, с которыми мы непосредственно столкнулись. У них есть еще такая структура на полигоне под Запорожьем. Съездили и туда. Посмотрели, что там очень плохо. Начали искать передвижной стоматкабинет, чтобы можно было и туда ездить, и в расположение частей, где они на передке стоят, выезжать и их лечить.
Вот так все начиналось.
А потом, где-то месяца через три, когда мы уже закончили кабинет в госпитале, поехали проведать нашего военного стоматолога. Как там наша Танюша? Почему-то не заказывала никаких расходников, а ведь за три месяца что-то да должно было уже закончиться. Не звонила? Не звонила.
Звоню ей сам: "Татьяна Николаевна, добрый день! Как там ваши дела?" - "Все клево, все хорошо". "Как ты, работаешь по стоматологии?" - спрашиваю. "Да нет, - отвечает, - времени нет…"
Нормально так. Приехали туда. Где твой журнал пациентов? А нету. А почему ты не работаешь? Потому что некогда… То есть, она как выполняла внештатные какие-то обязанности - так их и выполняет. Появился у нее тот стоматкабинет, или не появился.
Выходим из медпункта. Видим – стоит "Газ-66", с окнами такой. Написано на нем "стоматологический кабинет". Оказывается, у них еще и передвижной стоматкабинет в штате был. Открываем – а внутри ничего. Это у них машина для пикников, оказывается. Они на ней на море ездили, еще куда-то…
Мы потом нашли автомобиль, который проектировался как стоматологический. Нашли его под Запорожьем, в одном фонде церковном. Церковники брали его, чтобы деткам по селам помогать. Но дело это у них не пошло, потому что стоматология - такая штука, в которой надо разбираться… Мы с ними договорились, забрали у них эту машину, переоборудовали – и поехали в АТО. Перед самым выездом еще военные у нас просили эту машину забрать. Вас, мол, никто не пропустит. Отдайте нам, мы туда штатного стоматолога посадим - и он будет работать. "Окей, - говорю, - а поехали-ка к одному стоматологу, которому мы кабинет сделали?"
Приехали. Я их знакомлю: это ваша подчиненная. Татьяна Николаевна, а расскажи своему боссу, сколько пациентов ты приняла? Она говорит: ну, а что? Когда мне работать..? Я тогда к этому военному поворачиваюсь: "Витя, мы все - клевые ребята, но давай-ка мы попробуем сами? Если ничего не выйдет - отдадим тебе эту машину". Нет проблем. И мы собрались с друзьями - и поехали"
- Сколько вас было?
- Трое. Сели - и поехали.
- Куда именно?
- Сначала мы поехали в 81 бригаду, к десантникам. Так случилось, что когда мы начали искать, куда поехать, на нас вышел начмед этой бригады. Сам он - бывший стоматолог. Он позвонил, говорит: так и так, ко мне дошли слухи…
- А как он узнал?
- Дело в том, что мы собирали деньги среди стоматологов. Так он и узнал, что мы собираемся ехать в АТО, лечить бойцов. Звонит и говорит: давайте ко мне! А я ему: та нам сказали, что нас в АТО не пустят, что надо какие-то особые разрешения, какой-то меморандум… "Какой меморандум?! Просто садитесь и едьте! Если вас где-то задержат, я разведчиков к вам брошу, они проведут. Ни о чем не парьтесь, просто едьте – и все. Вам будет, что есть, будет, где спать, с ложечки кормить вас будем - только лечите хлопцев". Спрашиваю у него, много ли ребят нуждаются в стоматологическом вмешательстве? Он говорит: я ж сам стоматолог, и когда разговариваю с ними, вижу их рты - что-то лечить нужно каждому! Поэтому не могу сказать, сколько процентов - 100, 101 или 110. Просто берите и едьте!
Мы сели - и поехали. Это был первый день лета 2015 года. День защиты детей. Так оно все и закрутилось.
- Страшно было?
- А почему страшно? Мы же к своим ехали.
- Это понятно. Но ехали-то вы туда, где идет война… Куда, кстати, территориально вы приехали в тот первый раз? Можно об этом говорить?
- А почему нет? Сначала мы поехали в штаб этой бригады. У них тоже был штатный стоматолог. По нашей просьбе они нашли помещение для своего штатного стоматолога. Мы в этот передвижной стоматкабинет затащили полный комплект оборудования для еще одного кабинета, приехали туда и, пока занимались оборудованием стоматкабинета для их врача, параллельно рядом принимали хлопцев. А потом запустили их кабинет, дали штатному стоматологу инструменты, материалы, расходники - все, братик, работай. А мы поехали дальше.
И поехали по батальонам той же бригады, потому что на одного стоматолога это слишком большая нагрузка. Представьте, тысячи пациентов в один миг узнали, что у них теперь есть стоматолог. Он же загребется просто!
- Это далеко от передовой было?
- Да, достаточно далеко. Это Дружковка, Константиновка. Они ездили, как они говорили, "на работу". Зона ответственности 90 батальона, куда мы приехали, тогда была в районе Водяного. 122 батальон чуть выше стоял. И ребята ездили на передок, потом возвращались - ротации у них были. А мы стояли в их базовом лагере и лечили хлопцев, которые возвращались с передка. Их и тех, кто их обеспечивал. Мои врачи поначалу говорили: ой, ну что там - приходят хлопцы, соляркой воняют, грязные… А мы же ехали "киборгов" лечить! Говорю: будут вам и "киборги". Но "киборг" ведь должен что-то кушать, "киборгу" кто-то должен отремонтировать технику, дать ему пушку, зарядить ее… Вот эти ребята, воняющие соляркой, все это и обеспечивают. "Киборгом" быть страшно, но не так тяжело. Они реально - на боевых позициях, отважные ребята, молодцы. Но и эти не хуже. Они такие же.
- Только признания они не дождутся…
- Не факт. Кто-то дождался. Потому что в армии тоже есть справедливость. В звене ниже командира бригады и на уровне где-то комбатов она уже есть.
Когда мы сделали этим десантникам стационарный кабинет и поехали лечить их по батальонам, в одном из батальонов нас приняли очень холодно.
Я тогда впервые столкнулся с политикой в волонтерстве. Это было очень грустно - когда к нам подъехали депутаты с вопросом: вы чьи? А у нас на логотипе написано "Укроп-Дентал". Такое название мы себе придумали, и на машине так же написали (к политике или каким-либо партиям проект не имеет никакого отношения, - ONLINE.UA). И у десантников взяли их "Никто кроме нас" - потому что так уж получилось, что кроме нас некому. И вот эта барышня, которая к нам подъехала, увидела наш логотип и говорит: а, "Укроп"… Все понятно. В общем, так: я договорилась в поликлинике - здесь будут лечить ребят. Я у нее спрашиваю: а о чем именно вы договорились? Им будут лечить зубы, удалять, реставрировать? Что с зубами будут делать? Договорились вы? Окей. А можно мы прямо сегодня отсюда еще не уедем? Мы уже на пару-тройку дней пациентов накидали. Можно доработаем эту неделю, а потом уедем? "Это ваше дело", - говорит.
Фото Лилии Рагуцкой
И, знаете, этот вопрос - "Вы чьи?" - как обухом по голове. Я еще отшутиться пробовал - вроде не понял, о чем она. "Как чьи? 122 батальона. А неделю назад мы 90 батальона были". А она мне: "Ты чего здесь дурака валяешь? Чьи вы?" "Ничьи", - говорю. "А, чисто "волонтерка"..? "Да, чисто "волонтерка". И как-то оно так по ушам резануло…
Но мы свою работу делали. Хлопцы видели, что мы в 8 утра приезжали, целый день в этой машине лечили, лечили, лечили… А приходим на обед - для нас нет ложки, нет миски, нет кружки… Нету? Да не проблема. Мы пошли в магазин, купили одноразовую посуду, принесли… Хотя врачи сначала немножечко бунтовать начали внутренне.
- Понятно. Это, должно быть, достаточно неприятно…
- Я их успокаивал. Говорил, что мы не военные, а подвоенные. Что мы ради них приехали. Но они нас не очень-то и звали сюда. Мы же сами вызвались, сами приехали, сказали, что хотим помочь. А они согласились: хорошо, помогайте. Так что варить тут воду и ставить условия, что они должны сделать, чтобы мы им помогали, мы не будем. Нет у нас пока такой репутации. Да и не должны они сразу нам довериться полностью.
Тем более - разве мы голодаем? Нет. Да и приехали на неделю всего. Просил коллег: перетерпите эту неделю - а потом поедете домой, отоспитесь, отъедитесь…
Так и работали. До 22-23 часов, пока пациенты идут. А хлопцы-то все это видят. Через пару дней начали заходить: а мы вот картошку жарили - и вам решили немножко принести. Отвечаем: спасибо, ребята, это очень кстати, потому что мы сегодня не обедали. "Как не обедали? Почему?" - "Да что-то у вас там с тарелками проблемы…" "С какими тарелками? Что за х*рня?!" Подняли шум. Прибегает старшина: что за проблемы? А где вы живете, где спите? Я ему рассказал, что ездим в тот батальон, где раньше были. Потому что тут нам места не нашлось. "Как это - места не нашлось? Вы что?" Говорю ему: та пусть уже все остается, как есть… Такие дела.
Читайте также: Украинцы уже победили в войне, дальше все будет совсем по-другому - капеллан из АТО
И вот так, по чуть-чуть… Они же увидели, что мы приехали туда не на день-два с телекамерами пропиариться, а х*рячим себе изо дня в день. Работы валом, хлопцы есть - а мы ради них приехали, а не ради чего-то другого.
А потом друзяки приехали, говорят: ой, как клево - то, что вы тут делаете… А поехали туда, ближе к передку? Ну, поехали.
И мы приехали сюда, в Первомайку – чуть ближе к войне, чем сейчас находимся. Поработали сначала там, с 93 бригадой. С такими удивительными людьми там познакомились, что просто слов нет!
Для всех наших врачей этот опыт стал открытием. Уникальность нашего проекта ведь в чем заключается? В том, что каждый стоматолог - из Хмельницкого, Тернополя, Харькова, Одессы, еще откуда-то - он ведь как может помочь нашей армии? Он может через волонтеров что-то передать. Но при этом у него никогда нет обратной связи - такой, стопроцентной.
- А это очень важно…
- Не то слово! А тут он приезжает - и вот он, тот человек, которому ты хотел помочь. Сидит у тебя в кресле. Ты помогаешь тем, чем можешь. У тебя в руках - специальность, опыт какой-то. Другие твои коллеги, друзья обеспечивают тебя материалами, инструментами достойными, не хуже тех, которыми ты работаешь у себя дома. А иногда - и лучше. И этот человек, ради которого ты приехал, сидит перед тобой, смотрит тебе в глаза, рассказывает тебе какие-то истории. Он говорит: извините, я сегодня такой грязный, вонючий - но у меня БТР сломался, я полночи под ним пролежал, ремонтировал… Простите, что я, вот такой, сижу у вас в кресле… И я смотрю, а у женщины-врача, которой боец это все говорит, уже слезы на глазах: ой, сыночек… И уже совершенно другие отношения.
А потом они (врачи) возвращаются домой. И неделями мне сюда звонят, говорят: слушай, а был у меня такой мальчик - найди его, пожалуйста, узнай, не заболел ли у него зубик, который я лечила? Потому что я волнуюсь. Он снится мне...
А когда эти ребята еще и гибнут… Это личная трагедия каждого из нас…
Вот недавно похоронили Мирослава Мыслу из "Карпатской Сичи". Они лечились у нас. Он к нам приезжал. Помню, сел в кресло к Леночке из Лисичанска. Она русскоязычная. Наша, патриотка до мозга костей, но в Лисичанске - они там все по-русски разговаривают. И вот она его лечит, а он что-то дергается в кресле. Она: "Что не так? Я что-то не так делаю?" Вытащила у него слюноотсос изо рта, а он говорит: "Ні-ні, все нормально… Але чи не могли би ви зі мною спілкуватися українською мовою?" – "Я плохо разговариваю по-украински, у меня все - русскоязычные…" - "Нічого страшного! Ви спілкуйтеся - виговоритесь. Інакше ви ніколи не заговорите. Давайте, давайте…" И вот они сидят, учатся…
За неделю до своего отпуска Мирослав звонил нашим врачам, спрашивал, может ли он приехать в Миргород, пожить в санатории - и зубки подлечить, и общее здоровье подправить. Одна из постоянных врачей нашего проекта, Светлана Лысенко, как раз в одном из миргородских санаториев работает и несколько раз уже так договаривалась: ребята и водичку пили, и у неё зубки подлечивали. Очень прикольно. Она ему говорит: конечно, приезжай, Мирослав - все устроим, всё подлечим.
А через два дня он погиб…
И она звонит мне: ты слышал? "Слышал, - говорю, - боялся тебе звонить…" - "Как так?! Как это могло случиться..?" Бывает и такое. Это война. Ничего тут не сделаешь…
Возвращаясь к нашему проекту. За полтора года, что мы здесь, проект "разросся". Начинали мы с одного автомобиля. Назвали его "ТриЗуб": потому что эту движуху мы начинали втроем, зуб – это ж вроде как стоматология. А вместе – "ТриЗуб", символ нашей силы, нашей непокорности. Как-то так оно и сложилось.
Переломным я считаю тот момент, когда в наш проект поверили в "Объединении волонтеров Запорожья" во главе с неутомимым Василием Мезенцовым. Мы "загорелись" общей идеей, и в результате появился стационар "Домик", где работают два стоматкресла, ведётся постоянный плановый прием. Плюс оборудовано ещё 5 передвижных, два из которых переданы военным медикам. Наш легендарный уже "ТриЗуб" стоит в Авдеевке, работает. Всю прошлую зиму он просто стоял, мы его использовали только как рентген-аппарат, потому что до конца я не был уверен, что в этой машине будет комфортно работать в морозы. Но ничего. Он себя нормально зарекомендовал.
Передвижные стоматкабинеты - это идеальный вариант для военных условий. Можно подъехать, куда надо. Несложно обеспечить стерильную зону, в отличие от работы, скажем, прямо в блиндаже. Наша задача ведь - не навредить, а уж потом - помочь. А так мы приезжаем, и у нас все с собой. Полчаса - и можем работать.
Недавно еще одна машинка у нас появилась. Мы ее ласково "ТриЗубчиком" зовем. Она самая маленькая из наших машин. Это "Мерседес", стандартный автомобиль скорой помощи, который мы переоборудовали под стоматологическую помощь, не меняя изначального назначения. То есть, там можно и носилки возить, чтобы раненых бойцов на ней эвакуировать. Все оборудование, которое там было, мы оставили. Плюс дополнительно поставили раскладное стоматологическое кресло и блок врача.
- Так это вообще супер - такая многофункциональность!
- Да. Недавно эта машина стояла в 44 артиллерийской бригаде.
Так что схема работает. И мы эту схему отрабатывали, в конце концов, не для себя, а для военных. Основная идея ведь в чем была? Считалось, что наша армия разграблена "папередниками", бла-бла-бла. Плюс - все нормы, протоколы, устав медицинской службы прописаны для совершенно другой армии. Для той, которая существовала в 1970 годы, когда приходили 18-летние пацаны без патологий, без болезней. Их проверяли медики перед тем, как они попадали в воинскую часть. И, соответственно, они были санированы по зубам. За тот период, пока они свои два года служили, могло, конечно, что-то случиться. Но что? Либо травма, либо обострение какой-то болезни, которую не долечили. Тогда начинал работать военный хирург. Он просто выдергивал проблемный зуб - и отправлял солдата служить дальше.
Так что подготовка кадров военной стоматологии - это только хирургия. Там до сих пор никто не учит лечить. Их учат накладывать шины при переломах челюсти, вытаскивать пули или осколки из челюстно-лицевого аппарата. Но к ним не ставится требование, что они должны лечить корневые каналы, лечить кариес, восстанавливать и наращивать зубы. Нет такого требования. Соответственно, нет оборудования, нет кадров, нет ничего.
И мы подумали: о! Они что-то проморгали, но мы-то видим, мы умеем. Мы привлекли специалистов. Те врачи, которые сюда приезжают - это ведь не студенты, это успешные врачи, часто имеющие собственные клиники. Кто лучше них знает, как наладить стабильный стоматологический прием? Никто. В том числе, и в министерстве, потому что министерские этого не делали никогда в своей жизни. А наши врачи - сделали. И оно у них работает каждый божий день. Поэтому за советом надо идти именно к практикам, а не теоретикам.
Игорь Ященко, фото Лилии Рагуцкой
Вот я и пошел: ребята, давайте все вместе сделаем. Надо же военным помочь! "Да не вопрос! Давай". И мы прописывали вместе эти протоколы. Потом с протоколами - к военным. Рассказали, что все просто. Что расходники надо покупать там, там и там. Что такое-то оборудование, при всей своей крутости, для армейских условий не приспособлено. А такое-то - приспособлено. Мы это уже проверили, и то, что поначалу считали таким крутым и клевым, оказалось неживучим. Пришлось его выбросить и поставить совершенно другое - простое, но надежное. Которое выдерживает перепады напряжения, температуры, не требует какого-то специфического ухода. И весь этот наш опыт выстроился в схему, которую мы принесли военным: берите и пользуйтесь, все очень просто.
- И как они отреагировали?
- Посмотрели. Сказали: "Гм… Хорошо. Но знаешь, Игорек, у нас же порядок. Это вы, волонтеры: хочу - так делаю, хочу - эдак. А у нас же - ого-го! То есть, у них есть документация, согласно которой они и занимаются своей деятельностью. И это все в той документации не прописано. "Так пропишите! - говорю, - Вы же главные военные. Пропишите!" "Ну, не… Это ж надо на такой уровень выходить". На какой-такой уровень? Начальник медицинской службы на одном с тобой этаже сидит! Зайди к нему, скажи, что вы все отработали, сделали эту схему. Не надо говорить, что это мы - говори, что вы сами придумали, исследовали… Приедь к нам, проконтролируй, как мы это делаем. Убедись в том, что это действительно нормально работает. У нас есть журналы, куда мы записываем всех своих пациентов - всех их можно найти и проконтролировать, что мы налечили, стоят ли пломбы, болел ли зуб после лечения. Вот и все. Нас очень просто проверить - все записано. И таких записей у нас уже около 12 тысяч.
- Это вы военных столько пролечили? Или с мирными?
- Это общая цифра. Но она такой была на сентябрь. Сейчас, наверное, уже тысяч 15.
- А в процентном соотношении - сколько военных и мирных вы пролечили?
- Ну, военных - может, процентов 90. Если только не разделять военных и добровольцев. Потому что мы не делим для себя. Для нас они все - защитники. Больше того скажу: мы еще каждый месяц отчеты даем в штаб сектора, и они вписывают в свою секторальную деятельность, сколько пролечено.
С другой стороны, смотрите - я рассказывал о батальоне, где нас поначалу не восприняли, а потом, когда убедились, что мы приехали помочь и делаем это искренне, изменили отношение. Так и тут. Я выбрал себе такой путь, и я не хочу кому-то что-то доказывать. Мы делаем свое дело - и делаем. И, считаю, делаем мы его неплохо.
Поэтому - подаем пример, готовы этим поделиться, рассказываем о том, что и как делаем. Считают военные, что те бойцы, которых мы пролечили, должны попасть в отчеты штаба сектора? Да ради Бога! Главное, что шаг за шагом о нас в секторе узнают. Бойцы узнают, что есть тут какие-то стоматологи, которые классно лечат зубы. И когда к ним из части приезжает штатный военный стоматолог и говорит, что материалов, чтобы их лечить, у него нет, поэтому он намерен быстренько больные зубы повыдергивать за пару-тройку дней, ему рано или поздно скажут: "… Езжайте-ка отсюда. Спасибо, что приехали, но мы уже знаем, как нужно лечить зубы!"
Есть запрос с низов на качественное стоматологическое лечение. И те люди, которые сидят там, наверху, уже должны с этим что-то делать. Понимаете? За эти полтора года проблема немного сдвинулась с места.
Поначалу я очень нервничал. Потому что, когда мы приехали сюда, увидели, что тут в госпитале было три стоматолога, но у них не было оборудования. Была одна стоматустановка - да и та наполовину рабочая. Наши волонтеры сделали им два полноценных рабочих места. Волонтеры из благотворительного фонда "Санация" под эгидой Ассоциации стоматологов Украины сделали им огромный передвижной стоматкабинет, который более полугода стоит при госпитале и не работает.
Получается, когда мы приехали, у них не было ничего. Но были врачи. За год ситуация изменилась. Им предоставили оборудование, инструменты - но не стало врачей. Остался один военный стоматолог, который только удалял зубы. И все. А запрос-то снизу идет. И большой запрос. Вот вам реальная ситуация: военные медики везут машиной 5 бойцов в гражданскую больницу за 30 км, где наверняка будут лечить за деньги. Это не воинская часть с контролируемой территорией. Несколько бойцов, пользуясь бесконтрольностью, напились. Один опоздал и на свое время не пришел… Их привозят в расположение, и из пяти лишь двое получили помощь, а двое - в никаком состоянии. Полечились… Даст командир в следующий раз машину? Нет, не даст. Он скажет: знаете, мне ваши зубы - до одного места. Мне вечером этих хлопцев на позиции надо, а они - бухие…
Это из жизни. Поэтому командир звонит начмеду сектора и говорит: вон ту бригаду лечат, эту лечат… А мы что - хуже всех? Давайте этих медиков сюда! Ну, или давайте мне штатного стоматолога, которого у меня нет. Введите его в штат, дайте машину - и пусть лечит. Потому что это - острая потребность.
И все. И пошел запрос. Пошла движуха. Уже сейчас один из наших волонтеров взял в госпитале отношение, чтобы наладить стоматологическую службу, он готов подписать контракт. Потому что теперь всем до этого есть дело, понимаете?
- Потому что вы показали, что это возможно?
- Да. Они же видят по той же статистике, что пролечены тысячи людей. И это же не так, что один месяц тысячу пролечили - а на следующий уже никого нет. Это каждый месяц: тысячи, тысячи, тысячи. И звонят, просят: нам надо… И нам надо… Идут у военного руководства какие-то совещания, а люди поднимаются и говорят, что большая проблема с зубами в армии, что надо что-то с этим делать. Это уже не получается замалчивать.
А полтора года назад, когда я звонил начмеду одной из бригад и предлагал нашу волонтерскую помощь в налаживании стоматологической службы в его части, он отказался. Сказал, что у него все нормально. Спрашиваю, есть ли у него стоматолог. "Нету, - говорит, - и не надо". Как так - не надо? "А нах*ра оно мне надо? Сейчас ко мне никто не обращается, никого ничего не беспокоит. А вы мне какое-то оборудование привезете, какой-то стоматолог будет кого-то лечить… Это такой головняк! Заниматься этим, беспокоиться, возить куда-то людей… Не надо. Все нормально".
Я был в шоке. Начал его уговаривать было, что вот, мол, мил человек, нельзя так относиться к своим обязанностям. А он меня перебил: ты, мол, мне не рассказывай про мои обязанности. У меня они другие. Мне надо эвакуацию раненых наладить, у меня столько дыр, что - мама дорогая! А я еще буду стоматологией заниматься..?
И я его где-то понимаю - как человека военного. Он пришел на полгода-год, и для него есть куда более важные вещи. Для него основное - спасти человеку жизнь. А сохранить ему здоровье - это уже второстепенно.
Поэтому мы никого не напрягаем, никого не терроризируем. Есть возможность? Мы готовы. Если есть понимание. А сейчас оно уже есть. Ну, если уж так сложилось, что такая вот у нас армия, с такими больными зубами - значит, надо что-то с этим делать. На государственном уровне.
Читайте также: Как украинизируют жителей Донбасса: волонтер рассказал забавные случаи
Но если здесь, за эти полтора года, что мы на войне, что-то сдвинулось, то в плане "пролечить при призыве" не изменилось ровным счетом ничего. Хотя мы на всех конференциях, везде, где только можно, говорим, что лечить зубы надо еще призывникам.
- А почему здесь нет никакого продвижения?
- Разные причины называются. А какие у нас есть основания, чтобы так сделать? А откуда мы возьмем финансирование? Но, если реально посмотреть, все эти проблемы решаемы.
Когда была еще пятая волна мобилизации, я ездил к военкому одного из районов города Запорожье. Нас познакомили с ним. И я у него спрашиваю, сколько людей призывалось именно через его военкомат. Он такой: военная тайна. Потом признается, что 36 человек из одного района. А теперь смотрите: в этом районе есть районная стоматологическая поликлиника на 8 или 10 стоматологических кресел. Есть также около двух десятков частных стоматологических кабинетов. 36 человек раскидать по этим местам - это пыль!
- И, наверное, не такие это большие средства…
- Совершенно верно! Более того, вот я смотрю на эту проблему как предприниматель - и понимаю, что мне намного дешевле и выгоднее дать материалы и инструменты туда, врачу на месте, чтобы он пролечил этих 36 человек, чем потом кататься по АТО, жить тут, выдергивать сюда врачей, обеспечивать их, пересылать посылки и так далее.
Сколько там на санацию бойца надо? Тысячи полторы гривен. Отдали в ту поликлинику рукавички, пломбировочные материалы… Или даже каждому бойцу комплект вручить, чтобы он с ним шел.
Более того - мы же в профессиональной среде! Можем сделать независимую консультацию. В частной клинике врачи пересмотрели каждого из 36 будущих бойцов, заполнили зубную форму: надо лечить то, то и это. Это – немедленно, а то можно отложить, а этот зуб - удаляем. И как наряд-заказ это распределить. Мы даже можем это все пересмотреть и с более сложными случаями отправлять к частникам, с чем-то попроще - в поликлинику к врачу, который, возможно, менее квалифицирован, чем его коллега из частного стоматкабинета.
Игорь Ященко в рабочем кабинете, фото Лилии Рагуцкой
И все. Сделать это - раз плюнуть. И не нужно для этого какое-то мега-финансирование. Если у нас тут было 12 тысяч посещений, то что для районной поликлиники те 12-15 человек? Пыль! И если бы это было сделано во всех районах всех городов, во всех райцентрах, мы бы получили ту самую санированную армию.
Ну, ладно еще мобилизация. Потому что один из аргументов военкома звучал так: там разные люди, некоторых из машины даже не выпускаем, чтобы не сбежали. То есть, привезли в военкомат, прошлись с ним по всем кабинетам, везде "здоров… здоров" - в машину, и вперед! Говорит: а если я его выпущу - мы ж его потом х*р найдем! Может, и было такое, не знаю, правда, зачем такие в армии, но ладно.
Но контрактники - это же люди, которые сознательно сами приходят, подписывают контракт. И в Америке или Германии попробуй подписать военный контракт с больными зубами! Никому не подпишут! Если у них нет прогнозированного лечения, никто контрактника с больными зубами не возьмет.
А у нас его на сегодняшний день нету - прогнозированного. Считается, что у военных нормальная зарплата. Платят вам, мол, 7 тысяч - вы что, не можете себе зубы полечить? Идите к частникам и лечите. Но военный - это человек с оружием в зоне конфликта. И он не должен идти к каким-то стоматологам. Это все - зона риска. Так нельзя...
Продолжение следует...
